Пишу тебе, дорогая, из этого порта,
из мерзлой позолоченной глухомани,
где линия горизонта скорее стерта,
чем просто скрыта заснеженными холмами.
Зачем-то здесь мы пролили столько крови,
зачем-то бились, милая, с супостатом.
Не сделаешь бреши в свинцовом тучепокрове
ни взглядом, ни сверлом, ни аэростатом.
Зачем-то отбили у шведов, не дали ливам
болотистый клок земли, ничего в пределе.
Пространство, которое здесь нарекли заливом,
темнее, чем форма, которую мы надели.
Мы вряд ли могущество флота собой...